1
PS - считайте это небольшим бонусом за то, что хроники по ведьмаку временно не ведутся. Но скоро они вновь обновятся
Огромное здание когда-то процветающего торгового центра, казалось, было наполнено вязкой, неприятно липкой тишиной. Это совсем не та уютная тишина, которая царила в домах людей до Судного дня. Мягкая прохлада, нежный ветерок кондиционера и чуть слышные шаги домашних питомцев - все это осталось в прошлом. Теперь отсутствие всяких звуков можно было ощутить едва ли не на ощупь. Страх, мерзкий, парализующий, до мурашек по коже, до холодного пота в самых нескромных местах, казалось придавил своим неосязаемым весом человека, стоявшего на лестничном пролете. Голова человека вдавлена в плечи, ноги полусогнуты, а руки, хотя в ладонях всего лишь небольшой фотоаппарат, будто налились свинцом.
Кто ты теперь, человек? Двуногое создание, еще совсем недавно мнившее себя хозяином мира. Хозяин ли ты теперь вообще? Или просто незваный гость, чужак в новом мире, где нет места таким несовершенным созданиям? Боящийся радиации, уступающий в силе всем, без исключения, мутантам, страшащийся чудовищных инфекций. Жалкое ничто. Ничтожество, которое само сделало себя таким. Некогда венец эволюции, самое совершенное из Божьих творений, теперь превратился в самое первое звено пищевой цепочки.
"Всё началось внезапно, а закончилось еще внезапнее. Первые же ядерные удары превратили в радиоактивный пепел всех, кто управлял этим кошмаром. Все крупные города, мосты, командные пункты и аэропорты были сметены с лица земли в считанные минуты. И казалось, что больше некому нажимать на красные кнопки. Но люди, в умении разрушать, продвинулись куда дальше, чем в умении лечить недуги или возводить новые сооружения. Когда командование ядерных держав сгорело в первом ядерном огне, пришел черёд компьютеров. Бездушные, хорошо укрытые от попаданий ядерных ракет, компьютеры продолжали выпускать крылатую смерть из пусковых шахт. Десятки, а может и сотни боеголовок утюжили весь земной шар, превращая в пепел древнейшие Афины, благородный Рим, великолепный Нью-Йорк..Москва, Мельбурн, Сан-Франциско, Санкт-Петербург, Детройт, Стокгольм, Берлин..за несколько последующих часов, после первого обмена ударами, от человеческой цивилизации остались лишь руины. Когда же люди ошиблись? Где нужно было свернуть, чтобы не допустить того, что произошло?".
Так думал Хуан, прислонившись к стене лестничной клетки, судорожно щелкая онемевшими от страха пальцами по кнопкам фотоаппарата, пытаясь вывести на маленькой цветной экранчик фотографию карты города. Фотографию он сделал незадолго до выхода из своего убежища. Среди многих других, сделанных им в эту ходку, нужная затерялась в бесконечном калейдоскопе сожженных тел, обуглившихся вывесок и обрывках бульварной прессы.
С месяц назад Хуану удалось проникнуть в бывший офис туристической компании, которая предоставляла ознакомительные экскурсии по Лос-Анджелесу для туристов. Он сам не помнил, зачем тогда залез в это затхлое помещение. Скорее всего в поисках тихого места. где можно было бы совершить короткий привал. На одной из покосившихся стен Хуана ждало сокровище - чудом сохранившаяся карта города. Он бережно снял ее и свернул в небольшой квадратик, обернув его тряпицой. Уже потом, в убежище, которым ему служила старая подсобка для рабочих теплотрассы, он начал наносить на карту свои пометки. Здесь был оружейный магазин, здесь аптека, а вот здесь целый госпиталь. А там, через пару кварталов крупный продуктовый магазин. А вот тут - небольшой рынок и за ним магазин канцтоваров. Сначала пометки наносились по светлой памяти о тех временах, когда все это существовало на самом деле. Потом, когда собственных знаний Хуану стало недоставать, на помощь ему пришел небольшой фотоаппарат, найденный им в магазине фото и видео аппаратуры. Фотографии получались не слишком качественными, но зато имелась функция ночной съемки, что позволяло не использовать вспышку. Яркий, мигающий свет мог выдать Хуана.
Наконец нужное фото замерцало на экранчике. Хуан нажал кнопку зума и несколько секунд внимательно изучал снимок, после чего, бесшумными движениями, убрал аппарат в подсумок.
Ошибки быть не могло - это тот самый торговый комплекс, на четвертом этаже которого Хуан надеялся найти остатки аптечного магазина.
Хуан Сильва приехал из Мексики в Соединенные Штаты Америки в возрасте тридцати четырех лет. Он был блестящим автомехаником, и легко устроился на работу в сервис центр крупной автомобильной корпорации. Выросший в провинциальной местности, много работавший под палящим мексиканским солнцем, Хуан был высок ростом, смуглый как все мексиканцы. От долгих лет тяжкого труда его руки были покрыты мозолями и шрамами. Мускулы бугрились рельефом даже через плотную рубашку. Отец Хуана ушёл из семьи еще до рождения своего первенца. Его мать была долго мучима тяжелой болезнью, и Господь забрал ее душу, когда ему самому было двадцать два года. С одиннадцати лет он пытался заработать какие-то деньги, чтобы хоть как-то облегчить финансовое положение семьи. В их небольшой деревеньке была только одна автомастерская, где работал дышащий на ладан старик Рикардо. Рикардо за глаза называли "тринадцать-четырнадцать", потому что именно этот ключ старик терял чаще остальных. Дети, часто игравшие возле мастерской, называли старого мастера другим словом. Слово это является трудно переводимым междометием, которое Рикардо также частенько отпускал во время работы. Кроме того, словцо было крепко матерным.
Чем он так приглянулся автомеханику, Хуан и сам не знал. Он, вместе с другими мексиканскими детишками, играл в футбол, когда его громко, но сипло окликнули. Обернувшись, Хуан увидел старика, одетого в рабочую робу прямо на голое тело. На этой робе не было живого места из-за пятен автомобильного масла. Почему то эта деталь сильно врезалась в память мальчику.
- Ты из семьи Сильва, верно? - спросил "тринадцать-четырнадцать", тяжело прислонившись к стене своей маленькой мастерской.
Мальчик кивнул.
- Твоя мама работает на двух работах, чтобы было на что жить. А ты в это время веселишься и развлекаешься. Может пора как то помочь матери? - с укором сказал старик.
- Я работаю. Утром я встаю у магазина и за пару центов предлагаю донести их покупки до дома.Только мало кто соглашается..Все сами несут.. - маленький Хуан потупил взор. - А больше мне никто не дает работы, потому что я маленький.
Старый Рикардо долго обдумывал ответ. Несколько раз глубоко, и явно с наслаждением, затянулся папиросой, извлеченной из нагрудного кармана своей робы.
- Бросай свою забаву и давай ко мне в мастерскую. Будешь помощником. На многое не рассчитывай, буду платить по десять центов в день. А если работы будет немного, то и пять центов. Зато научишься чему-то полезному. - наконец проскрипел он, критически оглядев щуплого мальчугана.
Спустя четыре года старый мастер умер. За это время он настолько прикипел к Хуану, который оказался очень способным учеником, что оставил ему свой маленький гараж-мастерскую. Хуан проработал в ней еще несколько лет, после чего продал. Вырученные деньги пошли на лечение его матери, оплату дорогостоящих лекарств. Позже, когда ей стало хуже. он перевез ее, на свои последние деньги, в Мехико. Тамошние врачи так же оказались бессильные и его мама умерла в страшных муках в старой больничной палате, с облезлыми стенами и не самым чистым постельным бельем. Хуан остался один со своей младшей сестрой Витторией. Чтобы как то прокормить себя и сестру, он устроился работать на поля, где выращивались острые специи, которые так любят все мексиканцы. Это была тяжелая и нудная работа, но молодой человек упорно трудился, зная, что ему нужно заплатить за ночлежку, где они жили, а так же оплатить Виттории обучение в школе. Иногда ему везло заработать чуть больше обычного, и тогда они могли позволить себе купить что-то поесть. Но обычно деньги на ежедневное пропитание зарабатывала маленькая Виттория. После уроков девочка мыла полы в нескольких зажиточных домах.
Так продолжалось двенадцать лет, пока Виттория не окончила школу. Вместе они смогли накопить на билеты и отправились в Штаты. Девушка чудом, без паспорта, смогла устроиться работать диспетчером на заправке, а ее брат легко нашёл работу автомеханика. В большом городе эта профессия пользовалась спросом, даже если ты не имеешь постоянного места жительства. Хуан стал прилично зарабатывать и они смогли купить небольшую однокомнатную квартирку на окраине города. Именно это и спасло им жизни, когда Ад раскрыл свои врата и с неба посыпались ракеты. Больше всего пострадал именно центр знаменитого мегаполиса. Хуан и Виттория успели спрятаться в канализационном люке, который, на проверку, вел в строительную подсобку. Здесь отдыхали работяги, которые обслуживали трубы огромной теплотрассы. Какое-то время брат и сестра вместе выходили на поверхность в поисках еду, воду и полезных вещей, но вскоре у Виттории обнаружилась страшная болезнь, предрасположенность к которой, она, видимо, унаследовала от матери - сахарный диабет. Узнав те самые симптомы, что когда были у его матери, Хуан впал в отчаяние. Вся его жизнь теперь состояла в поиске новых разрушенных аптек, больниц и клиник, где он выгребал подчистую весь инсулин. Недостаток этого препарата мог стоить его сестре жизни. Сами по себе ударные дозы инсулина не очень замедляли развитие болезни, но он не уставал приносить еще и еще, молясь Господу за жизнь своей сестры. Виттория была совсем плоха и уже не могла выходить с ним на поверхность, поэтому он все делал один. Вот и в этот торговый центр, находящийся на приличном удалении от их спасительного убежища, он пришёл с одной только целью - вынести из аптечного магазина столько инсулина, сколько сможет найти...
